-Тебе всё лишь бы пожрать, - замечаю я.
-Да, не помешало бы,- соглашается он.
К счастью, мы наконец добрались до дома. Кажется, за эту ночь мой мозг пострадал больше чем тело. Физические увечья ерунда, на мне всё заживает быстрее чем на собаке. А вот излишнее общение, пусть даже с родственниками и друзьями, я переношу с трудом. Мне всё чаще хочется побыть в одиночестве. Тем более что многое нужно обдумать. В первую очередь составить план на ближайшие три недели, раз уж обратный отсчет начат. Возможно, ещё есть способ всё исправить?
-Пойду пошарю в холодильнике и отдохну до репетиции, - констатирует Ярик, вылезая из машины.
-Мог бы и не посвящать меня в свои планы. Я бы с лёгкостью это пережил, - замечаю я, опуская ноги на землю. Не уверен, что достаточно хорошо себя чувствую, чтобы хотя бы добраться до дома. Взмахнув рукой в воздухе, Ярик удаляется из моего поля зрения. Похоже, ему безразлично моё самочувствие. Что странно. Прежде он проявлял сострадание, когда я приходил домой не в кондиции, и интересовался что за дерьмо со мной приключилось и кому надо за это надрать зад ( как будто ему реально это было по силам ). А сейчас у меня такое ощущение, что он смотрит на меня с хорошо скрываемым отвращением и ненавистью. Как будто всем вокруг известно что-то чего не знаю я. Да что чёрт возьми происходит?
Пересилив себя, я выбираюсь из машины, захлопнув дверь, шатаясь бреду к дому. Неплохо бы для начала привести своё бренное тело в порядок, то есть помыться. Когда я захожу внутрь, Ярик гремит кастрюлями и тарелками. От непроизвольной ассоциации с едой мой желудок болезненно сжимается. Мне бы тоже не помешало поесть. Только то, что готовит на кухне мой друг, мне едва ли подойдёт. Стиснув зубы, я игнорирую шум и доносящийся вкусный запах и иду в ванную. Заперев за собой дверь, я прислоняюсь к ней спиной и пытаюсь успокоиться, дышать медленно и размеренно. Но это едва ли помогает.
Проблема в том, что вкусным мне показался отнюдь не запах еды. А человеческого мяса. Мой организм требует питания взамен на то, сколько энергии ему пришлось потратить за последние сутки и сколько сил вложить в восстановление повреждений моего тела. Я сползаю по двери на пол и закрываю лицо руками.
Я смогу это контролировать? Я смогу игнорировать голод?
Я смогу.
Я смогу.
Я смогу.
Нет. Чёрт. Нет!
Голос в голове призывает меня кого-нибудь убить. Он требует. А я начинаю терять контроль. Стиснув зубы, я рычу. Но остальные ведь как-то приспособились игнорировать голод. Я слышал про таких как я. Некоторые до сих пор не понимают, что с ними не так. Они не знают кто они на самом деле и продолжают жить человеческой жизнью, питаться обычной человеческой пищей. Когда-то и я таким был. Пока мне не рассказали, что можно жить иначе. Пока не обьяснили, что обычной еды мне всегда будет мало, пока не рассказали, чем я могу утолить свой постоянный голод и успокоить бушующую внутри бурю. И я с содроганием вспоминаю те времена. Честно говоря, я слетел с катушек, когда мне открыли глаза на правду. Я крушил всё что попадалось мне на пути. Убивал любого, кто смел хоть слово сказать мне поперёк. Меня невозможно было остановить. Я чувствовал огромную силу и никакой жалости или сожаления. Ярость. Потом пришла ненависть. Ненависть к себе за то, что я тот кто я есть, за то, что я натворил. За то, что я не испытывал угрызений совести или вины.
Тёмные были времена.
Я убираю руки от лица. От яркого света режет глаза. Кажется, я немного задремал.
Едва ли у меня теперь есть время на сон. Это непозволительная роскошь. Я должен действовать, должен двигаться.
Поднявшись на ноги, я заглядываю в зеркало. Не то, что бы отражение меня пугает.
Ссадины затянулись, синяки тоже скоро пройдут. Тёмные круги под глазами правда не лечатся так просто. Я ощупываю лицо руками. Старые шрамы снова начинают проступать на коже, с этим нужно что-то делать. Упираясь в края раковины, я вздыхаю. Глаза всё ещё тёмные, а не привычного зелёного цвета. Несколько раз моргнув, я пытаюсь поглубже загнать монстра внутри себя. Сегодня он еды не получит. Да и вообще, хочу попытаться за всё оставшееся у меня время никого не убивать. Ведь есть же такие же наполовину люди, как и я, которые не занимаются каннибализмом. Как им это удаётся? Мне бы хотелось пообщаться хоть с одним таким и спросить, насколько им тяжело игнорировать голод. Но, чувствую, прячутся они получше меня. Едва ли им захочется выдавать себя, если они живут среди людей человеческой жизнью.
Встряхнув головой, я наконец вспоминаю, зачем сюда пришёл и открываю кран. Шум воды немного помогает отвлечься от лишних мыслей. Набираю воды в ладони, чтобы умыться. Но засохшая кровь плохо оттирается. Стягиваю кофту и кидаю её в кучу прочего грязного белья. Теперь я наконец могу заняться своим плечом. Разумеется, рана заросла. Но вот где пуля? Я кручу рукой и так и сяк, пытаясь понять мешает ли там что-нибудь и причиняет ли боль. Вроде бы нет. На месте ранения остался только шрам в виде круга чуть ниже ключицы. Ребра тоже, кажется, почти срослись. Взгляд опускается на одну из картинок на моём теле. На боку, немного ниже рёбер нарисован маяк. Его свет силится рассеять темноту, а штормовые волны разбиваются о скалы и пытаются дотянуться до его красных кирпичных стен, чтобы обрушить на них всю свою мощь и смыть в море. Но маяк стоит твёрдо, он призван выполнять свою работу - указывать путь заблудившимся кораблям, предупреждая о мелководье и острых скалах, о которые они могут разбиться. Я хотел ещё добавить к этой картинке корабль, но пока что не нашёл подходящего эскиза. Вписывать детали в уже имеющуюся татуировку оказалось несколько сложнее чем я думал. Да и места маловато для полномасштабной картины, всё-таки не девятый вал. Если приглядеться, то на вершине маяка можно увидеть маленькую человеческую фигуру. Думаю, это я. Слишком сложно вдаваться в символизм этой картины. Да и честно говоря я не помню о чем думал, когда набивал эту татуировку. Вряд ли вкладывал какой-то глубокий смысл, навроде того что мне самому нужен такой маяк, который будет освещать путь во тьме моей гребанной жизни и стоять твёрдо, нерушимо, не содрогнувшись ни перед какой угрозой. Если подумать, то мне хотелось бы, чтобы Ева стала таким маяком для меня. Якорем в бушующем море. Не знаю, хотела бы она того или нет.
Я снова смотрю в зеркало на своё отражение. Тьма в моих глазах отступает и появляются знакомые зелёные прожилки. Кажется, эти мысли помогли мне побороть монстра внутри себя. Не знаю, надолго ли.
И, кажется, у меня появилась идея для ещё одной татуировки. Я воплощу её в жизнь, если успею. Жаль, что я не умею рисовать. А то накидал бы эскиз.
Я смотрю на свои руки, опирающиеся на края раковины. Тонкая красная линия на запястье. Тонкие пальцы. Шрамы. Рисунки татуировок. Чёрные линии на коже. Сознание мутнеет, будто помехи на экране или серый шум. Какого чёрта...
Я снова смотрю на свои руки на фоне белой эмали и пытаюсь сосредоточиться на них, но зрение сужается и я как будто падаю в бесконечный тоннель. Моргаю и мотаю головой. Открываю глаза и передо мной уже другая картина.
Ладони ложатся на белую прохладную поверхность раковины. Девушка отступает ещё на шаг назад, но упирается в препятствие позади себя. Она загнана в угол. Такая маленькая, хрупкая. Мне не составит труда за долю секунды разорвать её на части. Я смотрю на неё сверху вниз. Она тяжело и быстро дышит. И к удивлению моё дыхание скоро подстраивается под её. Вдох выдох вдох выдох. Синхронизировано до секунды. Я пытаюсь поймать её взгляд, чтобы залезть в её голову, но она прячет глаза. Напугана. Смущена. Что-то ещё, я пока не могу понять, что это. Влечение? Я придвигаюсь ещё ближе к ней. Уже почти ощущаю тепло её тела, слышу сердцебиение. Напряжение висит в воздухе, словно он наэлектризован. Ей некуда бежать. Да я и не собираюсь её отпускать. Она такая маленькая, её макушка едва достаёт мне до плеча, она бы идеально поместилась в моих объятиях если бы я сейчас решил её обхватить, но мои руки лежат по бокам от её бёдер. Она загнана в ловушку. И... Я хочу её... Убить? Поцеловать? И то и другое одновременно. Гремучая взрывоопасная смесь. И я пытаюсь понять, какое из ощущений пересилит, какая часть меня готова победить.
Вдох выдох вдох выдох.
Я склоняюсь ближе к ней, до её губ всего сантиметры. Что меня остановит? Пожалуй, нет ни одной причины для этого. Она наконец поднимает голову и наши взгляды встречаются. Смятение?
Она нервно сглатывает и облизывает губы. И я не отрываясь слежу за каждым её движением. Она чертовски вкусно пахнет. Какой-то особенный запах, присущий именно ей.
-Кай, - шепотом произносит она, положив руки мне на грудь. От прикосновения я вздрагиваю. Чёрт, у неё такая тёплая кожа. Я уже и забыл, каково это - ощущать чьё-то прикосновение. Тепло разливается по моему телу всё дальше. Чертовски приятно. Как будто внутри меня всё это время был лёд, а теперь он дал трещину и тает, растекаясь по венам. Я сбит с толку, не понимаю, что происходит со мной. И едва могу себя контролировать. Поэтому наклоняюсь ещё ближе к ней, губами уже ощущая её дыхание. Моё тело полностью прижато к её, я прилип. Во всех смыслах. Морально и физически. Не осознаю, что я делаю. Отрываясь от прохладной поверхности раковины, мои пальцы скользят по её бедрам, вверх, обхватывая за талию. Кажется, я могу обхватить её руками целиком, такая она маленькая. Её руки передвигаются к моей шее и она настойчиво тянет меня ближе к себе. Я неосознанно задерживаю дыхание, пытаясь раствориться в происходящем, запомнить и зафиксировать этот момент в своей памяти как на плёнку. Потому что в следующую секунду всё будет безвозвратно разрушено.
Голод. Как молот опускается на мою голову. Бьёт с размаху, выбивая из меня весь воздух. Всё хорошее, что во мне ещё осталось.
Голод оказывается сильнее. Демон во мне победил даже в этот момент. Невовремя! Мать твою, совсем невовремя! Почему сейчас?
Клыки зудят, желая ощутить вкус мяса, а не поцелуй. Чёрт возьми. Как же я ненавижу себя. Стиснув зубы, я смотрю на девушку в своих руках. Она ничего не подозревает. Не подозревает, что я хочу её убить. Она наивна и чиста. А я чудовище. Сглотнув слюни, заполняющие мой рот, я отодвигаюсь и отпускаю её. В её глазах недоумение. Разочарование. Конечно же, она не понимает что происходит. Она должна меня бояться, она должна бежать. А не смотреть на меня своими широко распахнутыми темными глазами. Я провожу большим пальцем по её шее, откидывая прядь волос, мешающую увидеть её бледную кожу. Клыки гудят и требуют, чтобы я впился зубами в тёплое мясо. И я подчиняюсь этому животному порыву.
Закрываю глаза и сжимаю руки. В следующее мгновение я снова один в своей ванной. Тишину нарушает только шум воды. Слава богу, что я один.
Наваждение ( или воспоминание? ) рассеивается, возвращая меня в суровую реальность. Я наконец выдыхаю, осознавая, что не дышал наверное несколько минут. Воздух с болью раздирает лёгкие.
Встряхнув головой я прогоняю последние мысли о девушке, стягиваю с себя оставшуюся одежду и наконец залезаю в ванну. Хватит с меня этого дерьма. Никаких эмоций, никаких больше чувств. Никакой любви. Не хочу. Это слишком больно.
Горячая вода обжигает замерзжую кожу. Мне должно быть тепло, но это совершенно не то же самое тепло, что зарождали во мне её прикосновения. Внутри меня всё застыло. Запрокинув голову, я подставляю струям воды своё лицо. Жаль, что вода не помогает смыть мысли из моей головы. Но хотя бы снимает напряжение в мышцах. Каждая клеточка тела болит. Я устал. Я вымотан и выжат как лимон после встречи с соковыжималкой. Мне нужна пауза. Но на это нет времени.
Не знаю, сколько времени я провёл в ванной. Ломота в мышцах немного ослабла. Голова чуть прояснилась. У меня почти сформировался план действий.
Хватаю с вешалки мягкое полотенце, стираю с себя капли воды, и прислушиваюсь к звукам за дверью. Слышу чьи-то голоса. Ярик похоже не один. Скорее всего это Ян с ним на кухне. Тщательно вытирая волосы, я размышляю, стоит ли мне вообще выходить и хочу ли я сейчас видеть кого-либо.
Чёрт возьми, Кай, сколько можно прятаться от людей? Игры в прятки это слабость. Решено. Я не собираюсь больше убегать.
Набрав полные лёгкие воздуха, я открываю дверь. Голоса теперь звучат громче. До меня доносятся обрывки фраз, но я пропускаю их мимо ушей. Оглядываюсь по сторонам в напряжении. Будто ожидая подвоха или опасности, таящейся за углом. Прохожу мимо кухни, на ходу заметив на столе перед парнями бутылку и два стакана. Ян опирается локтями о барную стойку, а Ярик стоит рядом и активно размахивает руками, что-то объясняя. Ян, приложив к губам стакан, провожает меня взглядом. Не стоило бы ему спаивать Ярика с самого утра. Яну то что бутылку коньяка залпом осушить, что простой воды. Реакции никакой. А вот за Ярика я немного переживаю. Судя по обрывкам фраз они спорят о религии. Очень странная тема для них обоих. Ярик вещает что-то на тему того, за что на самом деле люди были сосланы из Эдема и существует ли то самое яблоко. Кажется, Ярик всё ещё не отошёл от разговора по пути домой.
Оставив их позади, я поднимаюсь наверх к себе в комнату. Запираю за собой дверь и оглядываюсь в поисках чистых вещей. Потому что одежда раскидана по всем горизонтальным поверхностям и полу. Ну, да, уборка не для меня. Натягиваю то что первым попадается под руку. Потом снова выхожу в коридор, застываю на месте, размышляя спуститься ли вниз и присоединиться к пьяной беседе или же побыть в одиночестве. Смотрю в сторону лестницы на третий этаж. Она так и манит меня снова сбежать от людей.